Лето 1940 года, последнее мирное лето для целого поколения, становится фоном для истории четырех выпускниц, чьи судьбы переплетаются в ожидании будущего, которое кажется безграничным. Люба, Аня, Соня и Алина, связанные школьной дружбой, стоят на пороге взрослой жизни, полные надежд и личных стремлений. Люба, с её мечтой о сцене и браке с одноклассником Сережей, поэтом и романтиком, олицетворяет собой веру в силу чувств и таланта. Её подруга Алина видит своё счастье в более приземлённом, но не менее важном для неё замужестве за Вилькой, стремясь к стабильности и простому женскому счастью. Соня, погружённая в мир книг и высоких идеалов, ищет возлюбленного, соответствующего её представлениям об уме и интеллекте, настойчиво игнорируя искренние, но, как ей кажется, слишком простые чувлия влюблённого в неё Оси. Аня же хранит в тайне свои собственные планы, отделяясь от подруг внутренним миром, полным неизвестных другим тревог и решений. В этот момент их жизни кажутся чётко выстроенными, а мир – гостеприимным и готовым принять их юношеские амбиции. Однако идиллическая картина их ожиданий начинает трещать по швам с появлением Андрея, тридцатилетнего журналиста, который в глазах юной Любы выглядит почти стариком, человеком из другого, более циничного и сложного мира. Его дерзкие, порой клеветнические суждения о жизни, любви и будущем действуют как холодный душ, смущая пылкое сердце Любы и заставляя её впервые усомниться в простоте своих мечтаний. Встреча с ним становится не просто случайным эпизодом, а символом столкновения двух реальностей: наивной веры юности в неизменность счастья и взрослого, часто горького понимания жизненных сложностей. Этот конфликт постепенно затрагивает не только Любу, но и отбрасывает тень на отношения всех четырёх подруг, заставляя их задуматься о том, насколько прочны их планы и насколько иллюзорной может оказаться та открытость мира, которую они так ясно ощущали в начале лета. Их личные истории любви, поисков и разочарований начинают развиваться на фоне надвигающейся исторической бури, ещё невидимой, но уже ощутимой в тревожных намёках и переменах в атмосфере вокруг них, предвещая, что испытания, которые им предстоят, будут куда серьёзнее первых сердечных ран и несбывшихся ожиданий.